Когда противникам христианства хочется поколебать его основы, мишенью для своей критики они выбирают, как правило, две фундаментальные истины: догмат о Воплощении (неотъемлемой частью которого является догмат о Девственном Зачатии), и догмат о Воскресении. Естественно, если эти критики не хотят попросту взбивать пену, они должны подкрепить свою работу солидными аргументами. Лучше всего обратиться за помощью не к каким-нибудь второстепенным источникам, а к самому Евангелию – сражаться с христианством его же собственным оружием. По такой схеме действовали все «демифологизаторы» Евангелия – последователи Рудольфа Бультманна. Но такая аргументация сама зачастую не выдерживает критики, поскольку обе вышеупомянутые истины имеют в Евангелиях довольно солидный «уровень защиты». Факт воскресения подтверждается всеми четырьмя Евангелистами (четвертый уровень защиты), и даже если все синоптические Евангелия редуцировать до одного источника (источник «М»), остается два очень солидных уровня, подтвержденные раннехристианской, доевангельской традицией. Правда о Девственном Зачатии подтверждена также только двумя уровнями (Матфей и Лука), но за то обе истории происходят из независимых источников. Можно прибавить, конечно, Иоанна, который не повествует об истории рождения Иисуса, за то передает нам самую суть боговоплощения словами «и Слово стало плотью». 
Куда более уязвимыми являются два других догмата: о Вознесении и Сошествии Святого Духа. Всего один уровень защиты! Рассказывает нам об этих событиях один единственный Лука (В Евангелии и Деяниях). Конечно, у Марка (16:19) тоже упоминается Вознесение, но не будем забывать, что это позднейшая приписка – оригинальная версия Марка оканчивалась на 16:8 – «И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись». Итак, история Марка оканчивается на пустой гробнице; у Матфея Иисус после воскресения встречается с учениками в Галилее, дает им задание, но ни куда не возносится, а как раз наоборот, обещает, что будет с ними «во все дни до скончания века» (Мф 28:20); и только Лука говорит о Вознесении (Лк 24:51), и последующим излиянии Святого Духа (Деян 2:1-4). Возможно ли, чтобы другие Евангелисты просто забыли упомянуть о таком важном для становления Церкви событии?
Впрочем, не нужно забывать об Иоанне. Именно он может предоставить нам так необходимый второй уровень защиты. Вот только его история выглядит немого по-другому: без спецэффектов, без хотящего по облакам Иисуса, и без языков пламени почивающих на Апостолах. О Вознесении Иисус говорит довольно часто как о некоем загадочном «отходе к Отцу» (см. Ин 16), также, после Воскресения говорит Магдалине: «не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин 20:17), однако когда именно наступило это «восхождение» Евангелие так и не упоминает, а Святого Духа посылает им совсем уж не спектакулярным способом: «сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого» (Ин 20:22).
Чья версия ближе к правде? Из-за своей неприязни к спецэффектам я склоняюсь к Иоанну, но церковная традиция более возлюбила Луку. Впрочем, не это главное – важна сама теология этих догматов, которая у обоих Евангелистов в принципе одинакова – Иисус должен оставить учеников, чтобы освободить поле для деятельности Святого Духа: «лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Ин 16:7).
Монтан, Иоахим Флорский и идеологи Харизматического Возрождения ошибались – эра Святого Духа наступила сразу же после «ухода» Христа. Но значит ли это, что Иисус совсем оставил нас, полностью передав бразды правления Третьему Лицу Св. Троицы? Сомневаюсь… думаю, что Он, как и обещал Апостолам, всегда пребывает с нами.
Но кому придет в голову подвергать сомнению эти догматы? Если опровержение Воплощения и Воскресения ставит под сомнение само христианство, то опровержение Вознесения наоборот – делает Христа более нам близким.
Комментариев нет:
Отправить комментарий