Сколько весит душа?

Нет, речь совсем не идет о взвешивании человека до и после смерти. Даже не знаю, какому ненормальному могла придти в голову идея такого сумасбродного эксперимента. Речь идет о метафорическом «взвешивании» души на Страшном Суде. Душа, как верим, не является материальной, а значит, не может иметь никакой массы, но когда речь идет о метафоре, понимаем, что этой «массой» являются определенные (хорошие или плохие) деяния совершенные человеком при жизни.

Фемида поступает со своими подсудимыми справедливо – на одной чаше весов добро, на другой – зло. Что перевесит? Однако этот принцип работает только в том случае, если и добрые и злые поступки имеют одинаковую метафизическую массу. Но так ли это?

Суд Осириса, если верить египетской книге мертвых, предлагает несколько иную меру весов. На одной чаше – человеческое сердце, символизирующее совесть подсудимого, на другой – сама истина – вселенская гармония, являющаяся эталоном всех возможных добродетелей, представленная фигуркой богини Маат. Масса сердца праведника должна быть равной массе эталона. Грехи являются той тяжестью, которая тащит преступника вниз, ну а о том, чтоб быть легче эталона не может быть и речи, поскольку быть справедливее самой справедливости – невозможно. Воззрения древних египтян понятны: тяжелый камень, лежащий на душе – очень хорошая метафора греха, а преступления действительно отягчают совесть.

Метафора весов не чужда и библейской традиции. Так, например, благочестивый Иов, взывая к божественному правосудию, говорит: «пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность» (Иов 31:6). Но, в отличие от Египта, грехи не придавали подсудимому тяжести, а как раз наоборот. Так Даниил, раскрывая царю Валтасару тайну его видения, говорит: «ты взвешен на весах и найден очень легким» (Дан 5:27). Понимаем, что совсем не грехов недоставало Валтасару для тяжести, а как раз праведности.

Грехи или беззакония в Библии чаще сравниваются с нечистотой, грязной одеждой, иногда, с некой «неровностью», которую нужно изгладить (см. Мих 7:19; Дан 9:24). Если же речь идет об их «весе» - видим, что эти грехи имеют скорее отрицательную массу – являются тем, что делает человека легким: «беззакония наши, как ветер, уносят нас» (Ис 64:6). Подобно и в Новом Завете, Петр и Иуда сравнивают грешников с «безводными облаками, носимыми ветром» (2Петр 2:17; Иуда 1:12).

Поэтому на образах христианских живописцев, представляющих Страшный Суд, праведник на чаше весов перевешивает грешника.

Именно праведность, добрые дела и придают душе нужную для спасения массу. Эту «массу» нельзя понимать в гностическом или платоническом ключе, как тяжелую материю, противопоставляемую невесомому духу. Скорее нужно выбрать ключ метафизический. Масса – это именно то самое нечто, что делает из ничего «что-то» (aliquid – как понятие трансцендентальное), это «что-то» – нечто осязаемое – то, что имеет свойство быть. Именно эта масса праведности и придает душе вес, а значит – ценность.

Впрочем, согласно книге Иезекииля (18:21-28), Божий Суд принимает во внимание не только количество или качество совершенных деяний, но и время их совершения – решает все последний поступок: одно благодеяние может перевесить множество преступлений, а одно беззаконие – развеять в прах массу благодеяний.