О вере и религии

Над вопросом «что такое религия?» задумывались многие богословы и философы. «Религиями» называем всевозможные и самые разнообразные духовно-этические учения – языческие, монотеистические, мистические… В чем суть религии как таковой? От ответа на этот вопрос зависит, наверное, не только понимание термина «религия» и его происхождения, но и понимание самой сущности религии – то, каким образом адепт должен ее исповедовать.

Существует несколько определений понятия «религия», основанных на этимологии этого слова. 

Согласно Лактанцию (†325) термин «религия» происходит от латинского глагола religare, что значит «связывать», а это значит, что сама религия – это определенного рода «связь» человека с Богом. Прекрасное определение! «Связь» предполагает наличие двух (или более) элементов, находящихся в определенных тесных отношениях друг с другом, но не являющихся тождественными – не составляющими единство в самой сущности. Такое определение приемлемо для христианства, но «религия» - понятие не сугубо христианское. Вряд ли бы такое определение подошло индуизму, где атман не «связан» с брахманом, а тождественен с ним. Или, скажем, буддизму, в котором вообще нет «бога» как такового.

Определение блаженного Августина (†430), который выводит значение слова от reeligere, то есть «воссоединять», в свою очередь слишком уж неоплатоническое. Религия, как процесс воссоединения, возобновление некогда-то утерянного единства человека с Богом приемлемо исключительно для христианства, основанного на «теологии первородного греха».

Грамматика латинского языка и наша буйная фантазия позволяет вывести еще несколько вариантов. Например, чем плох глагол relegare – «высылать, отдалять»? Чем была бы тогда «религия»? Отдалением от Бога? Изгнанием из рая? Переживанием тоски по утерянному? Или, скажем, relinquere – «оставлять». Это понятие подходило бы, прежде всего к культу «реликвий», т.е. останков. Хотя такими «реликвиями» могут быть не только кости святых, но и всякого рода «преданья старины глубокой» для многих действительно являющиеся предметом веры. Такую форму религиозности с уверенностью можно назвать «мертвой», поскольку она исключает «живую веру».

Понятие «религия» должно быть универсальным – подходящим не какой-то определенной религии, а всем духовным учениям без исключения. Одновременно, это понятие должно исключать всевозможные псевдорелигиозные элементы, называемые «суевериями». Наилучшее определение такого рода это – классическое определение, которое находим в трактате Цицерона «О природе богов», XXVIII:

«Самая лучшая, самая бескорыстная, самая светлая и полная благочестия форма почитания богов состоит в том, чтобы всегда и в мыслях, и словами искренне чтить их чисто и беспорочно. Не только философы, но и предки наши делали различие между религией и суеверием. Ибо те, которые целыми днями молились и приносили жертвы, чтобы дети пережили их (superstiti sibi essent), те были названы суеверными (superstitiosi), позже это название приобрело более широкий смысл. А те, которые над всем, что относится к почитанию богов, усердно размышляли и как бы перечитывали (relegerent), были названы религиозными (religiosi) (от relegere, как elegantes от eligere, diligentes от diligere, как intellegentes от intellegere). Ибо во всех этих словах тот же корень (vis legendi), что и в слове religiosus. Итак, из двух слов «суеверно» и «религиозно» первое стало обозначать порицание, а второе – похвалу».

Религия, как «перечитывание»? Почему бы и нет? Неустанное перечитывание священных текстов, или как аналог для народов, не знающих письменности - пересказывание определенного духовного учения, разве это не определяет понятие «религия» наилучшим образом? Такая форма богопочитания вполне «бескорыстна и полна благочестия», а кроме того – радикально отличается от «суеверия», которое многие ошибочно также принимают за проявление религиозности. Это определение ничего не говорит о «живой вере», но не исключает ее, а кроме того приглашает сторонников «живой веры» перечитать, т.е. переосмыслить основы - истоки своего вероучения. А прежде всего, так понимаемая религиозность не противопоставляется познанию, поскольку «перечитывание» - «усердное размышление» невозможно без участия разума.

Конечно термин «религия» нельзя отождествлять с понятием «вера». Для определения этого понятия обратимся к Аристотелю, для которого «вера» - это уверенность в правдивости, неподкрепленная научно-доказанными фактами, иначе говоря – «сомнительная уверенность», близкая с понятием «воображение», которое может быть как истинным, так и ложным. Но Аристотель совсем не противопоставлял веру и науку, как это любили делать идеологи атеизма, а как раз наоборот, утверждал, что «вере сопутствует доверие, а доверию – интеллектуальное познание», поэтому, если воображение может быть доступно и некоторым животным, вера – присуща исключительно человеку (ср. «De anima», 428а).

Самое же лучшее «христианское» определение «веры» находим в Послании к Евреям: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (11:1).