Кризис веры

Тщетно служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления Его и ходили в печальной одежде пред лицем Господа Саваофа? (Малахия 3:14).

Такие слова изрек вовсе не атеист или богоненавистник. Произнес их человек, который быть может, долгие годы считал себя верующим: он чтил Божьи заповеди, возносил свои молитвы и приносил жертвы, и, тем не менее – в душе своей чувствовал пустоту. В этих словах слышны боль и горечь разочарования. Для верующего человека, наверное, нет большей трагедии, чем потерять веру. Вместе с верой мы теряем все, ибо само наше существование теряет смысл.

Согласно книге пророка Малахии, причиной этого кризиса стала зависть – грешники и беззаконники живут лучше праведников: «лучше устраивают себя делающие беззакония, и хотя искушают Бога, но остаются целы» (3:15). Кризис веры может произойти по любой другой причине, и как бы мы не старались – всех причин не устранишь, а это значит, что такой кризис рано или поздно ждет каждого.  

Многие, потеряв веру, возвращаются к «реальной» жизни, пробуя заполнить образовавшуюся пустоту в душе всем чем угодно. Совсем не обязательно водкой или наркотиками. Такими «наполнителями» могут быть любые, самые позитивные и безобидные увлечения… только ничто не может заполнить место, предназначенное для Бога. Другие, и это достойно всяческой похвалы, стараются снова обрести утерянное. Пустота в душе – прямо пропорциональна пустоте в Небе, поэтому ответ на вопрос «есть ли Бог?» - решает все. Поэтому, желая наполнить душу, мы ищем «Бога в Небе», как правило – двумя способами:

Один из способов – чудо. Мы просим Бога засвидетельствовать свое существование каким-либо сверхъестественным знаком, или, как я это называю – «спецэффектом». Наверное, излишне говорить о том, что Бог не любит подобного отношения: «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему». Бог не является той особой, которой можно ставить подобные условия: «Боже, сотвори чудо и тогда я в Тебя поверю». Но также и человек не является той особой, которая способна принять такое знамение. Ведь чудеса постоянно происходят вокруг нас, но мы даже не хотим их замечать. Чудо, которое происходит с кем-то другим, нас не впечатляет, мы хотим, чтоб чудо произошло именно с нами, но вместо этого слышим слова: «имеешь Моисея и пророков – их и слушай!», воистину, если мы их не хотим слушать – даже если кто мертвый воскреснет – не поверим.

Другой способ выбирают люди с философским складом ума. Они ищут разумные доказательства бытия Божия. Платон, Аристотель, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, наверно старик Эммануил тоже не завершает этот список мудрецов, силою своего разума доказавших существование Бога. Только вот незадача – даже самый разумный, самый логически выстроенный довод не прибавляет нам веры. Мы находим «Бога в Небе», но душа остается пустой.

Если мы хотим найти истинного Бога в душе, мы должны уяснит главное – вера это не теория, вера это – практика. Для христианина, это практика двух наиважнейших заповедей: любви к Богу и любви к ближнему. Нельзя любить ближнего «теоретически», изучая книги об этом самом ближнем (хотя, для того, чтоб правильно любить и книги изучать тоже полезно). Но по настоящему полюбим ближнего только тогда, когда реально откроем ему наше сердце и ответим своим участием на его нужды. Подобно с любовью к Богу. Невозможно полюбить Бога только лишь читая или изучая Святое Писание. Конечно, изучать тоже необходимо – теория пригодится, но нельзя на этом останавливаться. Теории всегда должны сопутствовать практика. Думаю, что кризис христианства на Западе во многом обусловлен именно чисто «теоретическим» подходом к религии. «Цивилизованные» люди Запада предпочитали философствовать о Боге, оставляя практику – «простецам». Практическая любовь к Богу заключается в молитве, как и любовь к ближнему не может обойтись без диалога, в котором мы открываем друг другу наши сердца. Но и здесь не все так просто.

Главным, а иногда единственным проявлением любви к ближнему мы считаем милостыню. Конечно, милостыней такая любовь не должна ограничиваться, так как в милостыне нуждаются многие, а в любви – абсолютно все. Но даже если речь идет о милостыни, с каким чувством мы её практикуем? Неужели с любовью? Увы, во многих случаях милостыне сопутствует чувство сострадания – что уже близко к любви, но в абсолютном большинстве – чувство христианского долга. Настоящая любовь возникает тогда, когда кроме кошелька, мы открываем свое сердце, причем возникает при условии взаимной откровенности и доверия. Возникает не сразу, иногда это довольно долгий процесс, в котором мы учимся доверять друг другу, пока не придет момент доказать свою любовь конкретным действием, и тогда мы должны быть готовыми к жертве, если же изначально мы не хотим чем-либо жертвовать ради любимого – любовь вообще невозможна. Подобным образом дело обстоит и с молитвой. Очень часто мы молимся из суеверных побуждений, из страха или нашими действиями руководит все та же христианская обязанность. В большинстве случаев наше сердце закрыто на Бога – мы хотим только получать от Него всяческие благодати, а к принятию и исполнению Его воли без всяких условий, мы еще не готовы. Настоящей любви и истинной молитве тоже нужно учиться, это – довольно долгий процесс.

Только ради всего святого – не надо ходить пред лицом Божьим в «печальной одежде»!