(о сакральной эротике 3)
Наверное, вторым по популярности после Евы архетипом женской красоты в сакральном искусстве является образ Марии Магдалины. Художники видимо посчитали, что они вправе изображать обнаженной бывшую грешницу, которая до своего обращения открывала свою наготу перед многими.
«Мария Магдалина» Грегора Ерхарта (1470 — 1540). Скульптура выполнена в позднеготическом стиле, хотя художник живет и творит в Германии в то время, когда в Италии процветает Ренессанс.
Каким образом появилось всеобщее заблуждение о том, что Мария Магдалина была блудницей? 
Во всех четырех Евангелиях присутствует история о Иисусе и некой женщине, которая помазала Его драгоценным миром. Кажется, что все варианты повествуют об одном и том же событии, произошедшем в реальной жизни, но евангелисты по-разному пересказывают эту историю и даже делают из нее разные теологические выводы. У Марка (14:3-9) и Матфея (26:7-13) некая анонимная женщина выливает на голову Иисуса нардовое миро, чем вызывает негодование его учеников из-за пустой траты ценного продукта. Смысл этого помазания – приготовление Иисуса к погребению. Но вот Лука, нарушая синоптическое единство, передает эту историю абсолютно по-другому. Нет сомнений, что это – та самая история: в ней фигурирует алавастровый сосуд и хозяина дома, в котором происходит событие, зовут Симон. Но женщина уже не совсем анонимна – это «грешница» (подразумеваем – блудница), она возливает миро не на голову, а на ноги Иисуса и отирает их своими волосами. Нет и намека на погребение, а теологический смысл истории – прощение грехов тому, кто много возлюбил. Иоанн (11:2 и 12:3) пересказывает эту историю подобным образом: так как у Марка и Матфея речь идет о приготовлении к погребению, но – как у Луки фигурируют ноги Иисуса и волосы женщины. И что самое главное – женщина уже совсем не анонимна – это Мария, сестра Марты и Лазаря из Вифании, которая в христианской традиции совершенно безосновательно отождествлялась с Марией Магдалиной. Соединив эти версии воедино, получаем вывод – Мария Магдалина и была той самой грешницей. Вот еще один пример мышления по «Диатессарону».
«Кающаяся Мария Магдалина» кисти Джампетрино. На образе видим алавастровый сосуд с миром – на православных иконах также присутствует этот элемент, отождествляющий Магдалину с известной из Евангелия грешницей, но каноны восточной иконографии не могли позволить обнажить святую.
Как бы там ни было, образ кающейся Магдалины, созданный живописцами не обязательно отождествлять именно с евангельской Магдалиной. Можно и, наверное, нужно признать его архетипом кающейся грешницы вообще.
Широко известен (более или менее эротический) образ Магдалины – кающейся грешницы, на котором присутствует один очень важный элемент – человеческий череп (например, на полотнах Николя Шаперона или Гвидо Каньяччи ).
Этот элемент – символ смерти, входит в резкий контраст с живым, цветущим и прекрасным телом Магдалины. Становится ясно, что именно размышления о смерти, о скоротечности существования являются причиной ее обращения и покаяния. Это так же предупреждение всем грешницам, которые когда-либо будут созерцать этот образ: «сейчас ты, девочка, молода и красива и думаешь, что будешь всю жизнь веселиться, совращая мужчин своими прелестями, но что будет с тобой, когда ты постареешь, а уж тем более, когда умрешь – с чем ты предстанешь перед Всевышним?» Одним словом - memento mori!
«Мария Магдалина в гроте» Жюля Лефевра (1834-1911) - наверное, самый откровенный образ святой, но это уже не сакральная, а салонная эротика.
Но если череп на картине отсутствует, теология образа меняется радикально. Противостояния жизни и смерти уже нет – есть одна только жизнь. Магдалина демонстрирует свои цветущие формы не в момент грехопадения, а в момент покаяния – когда она должна была бы стать скромнее. В тоже время ее нагота чиста и невинна – она обнажилась не для совращения. Этому явлению может быть только одно объяснение: нагота кающейся грешницы – это возвращение к первозданной чистоте, к состоянию Евы.
Продолжение: Красота, побеждающая смерть
Комментариев нет:
Отправить комментарий